Доклад на гендерной конференции. Продолжение 1

[credentes.livejournal.com]

 Для добрых людей всякая плоть является греховной – а не прежде всего плоть женщины. Тела – это телесные тюрьмы, сформированные лукавым из глины "земли забвенья", чтобы отобрать силу у душ, ангелов Божьих, падших из Царствия Небесного в этот мир, князем которого есть Сатана... И в этих телах, "только дьявол создал разницу между полами". Эта иллюзорная и временная разница постоянно меняется с каждым новым воплощением, или во время каждой передачи души через традуцианизм, в который верили умеренные дуалисты. Можно спастись как в теле мужчины, так и женщины; всякий добрый верующий, умерший без счастливого конца, всякий добрый мужчина, впавший в грех перед внезапной кончиной, мог вновь родиться женщиной и достичь Спасения в качестве доброй христианки.
Это не Бог создал разных людей, мужчин и женщин, чтобы они должны были соединяться телесно. Бог не имеет никакого отношения к судорогам, объятиям и воспроизведению тел, благодаря которым князь мира сего все улавливает и улавливает души во времени. Само собой разумеется, что и телесный акт тоже от князя мира сего. Понятно, что добрые люди отказывались его сакрализовать, повторяя неустанно в своих проповедях, что таинство брака, придавая сексуальности божественное происхождение, является по сути своей богохульством: в супружеской постели или вне брака – грех один и тот же. Не более и не менее. Но эта фраза требует правильного истолкования, потому что для простых верующих это вообще не являлось грехом, и более того, означало, что телесный акт вне брака не являлся большим грехом, чем тот же акт в браке. Это послабление, если его вообще можно назвать послаблением, было выгодно как мужчинам, так и женщинам, однако, по-видимому, в катарском обществе ни те, ни другие, в массе своей им не пользовались. Только реестры Инквизиции Лаурагэ, описывая общество Монсегюра, свидетельствуют о том, что там существовали достаточно необычные для Средневековья феномены свободных союзов[1].
Более специфическим для женской аудитории может показаться катарская интерпретация проблем рождения и беременности. Рождение является необходимостью, несмотря на телесный грех, поскольку каждая из падших душ тогда получает возможность переселяться из тела в тело в этом мире, чтобы, наконец, обрести благодать и Спасение. Потому рождение детей не осуждалось катарской Церковью и не было запрещено верующим, как это иногда позволяют себе утверждать некоторые историки. Однако, этот подход не был библейским и католическим «плодитесь и размножайтесь». В то время, когда всякая контрацепция была, разумеется, сурово запрещена Римом, тем более, что ассоциировалась с колдовскими практиками, и когда на ежегодные роды – при этом выживал один ребенок из четырех – были обречены даже женщины старшего возраста, что составляло главную причину женской смертности, катарская Церковь не поощряла неограниченное воспроизводство. Из этого, конечно, можно сделать вывод о вседозволенности, проистекающей для верующих женщин в области контрацепции и даже абортивных практик. Однако, никогда и никто из добрых людей, для которых любое убийство, даже животных, являлось грехом, не могли советовать им подобных вещей. Просто идея аборта не так ужасала катарскую верующую, для которой Бог был Творцом душ, как католическую верующую, для которой Бог был Творцом не только душ, но и тел. И потому катаризм предоставлял определенную моральную поддержку средневековым женщинам, изнуренным родами после сорока или пятидесяти лет. Возможно, своей верой в переселение душ катарское христианство наиболее основательно подрывало матримониальную институцию, основанную Римом, как, впрочем, и множество других политико-религиозных претензий Римской Церкви. Эта институция держалась на полном подчинении мужу жены, на которую падали основные тяготы «супружеских обязанностей», чтобы обеспечить контроль над этим слабым созданием, «сладострастным по своей природе», по выражению средневековых канонистов. Однако, это не приводило к дестабилизации семьи, но к основанию союзов на более эгалитарной основе[2].
Светлым творением Божьим было Царствие и его ангельские создания. Имеющие ангельский пол. Можно различить в огромной ностальгии катаров по небесной родине мечту о Царствии немеркнущего света, где Его творения, наконец, вновь обретя божественное бытие, вечно пребывают в своей полноте, не подвергаясь разрыву репродукции. В радости Царствия души будут резвиться, как ягнята на лугу, в единении любви более полной, чем между братьями по крови, но также в ясном покое вечной природы, которой неведома репродукция.
Ангелы Божьи пали в абсолютном равенстве своего духовного бытия. Вот как свидетельствует верующий начала XIV века: «Я слыхал, как еретики говорили, что души мужчин и женщин одни и те же и между ними нет никакой разницы, но что вся разница между мужчиной и женщиной в их телах, создании Сатаны. И так же, что когда души мужчин и женщин покидают тела, то между ними тоже нет никакой разницы…»[3]. Потому всякий сексизм по сути своей являлся иллюзией, и даже простым случайным следствием воплощения. Во всяком случае, у катарских верующих женщин не было никакой богословской причины относиться к своим мужьям как к хозяевам, которым они обещали послушание и покорность. Они были только странствующими душами, как и все люди, и только один Бог мог различить, чья душа из обоих супругов больше продвинулась по дороге Добра… Документы Инквизиции содержат также свидетельства о многих парах, венчанных и невенчанных, но объединенных выбором веры, практикой этого выбора, несмотря на все трудности и опасности, и часто до последнего исхода, когда они вместе поднимались на костер.
Целомудрие катаров превосходит христианские концепции их времени мечтой о Царствии и вечной жизни без проблем пола и разорванности. Где христиане, избавленные от зла и конвульсий этого мира, вернут себе тела света, утраченные ими после падения. Ведь уже в этом мире, добрые мужчины и добрые женщины, "храмы Святого Духа" в абсолютном целомудрии, идут впереди как светлый народ Царствия.
            Правда, в проповеди Гийома Белибаста сохранился след убеждения, что женщины, умирая добрыми христианками, превращаются в мужчин перед тем, как вступить в Царствие Божье. Точно так же в Лионском Ритуале мы видим вроде бы странные фразы о том, что до принятия consolament умирающего «Христианам следует приветствовать его (умирающего) так, как если бы он был женщиной», а после «…христиане должны приветствовать утешенного так, как приветствуют мужчину»[4]. Означает ли это, что нематериальные тела славы ангелов Божьих, как они существовали в вечности в небесах, и из которых во время падения вышла треть бытия – душа; тела, которые каждая из душ обретет во время личного Спасения, в какой-то степени имеют мужские атрибуты? Или же в этом случае мы явно видим след «гностических» текстов наподобие «Евангелия от Фомы»: «Симон Петр сказал им: Пусть Мария уйдет от нас, ибо женщины недостойны жизни. Иисус сказал: Смотрите, я направлю ее, дабы сделать ее мужчиной, чтобы она также стала духом живым, подобным вам, мужчинам. Ибо всякая женщина, которая станет мужчиной, войдет в Царствие небесное.»[5] Как бы там ни было, для добрых людей consolament  являлось также и браком, единственным таинством брака, которое имело для них ценность, и о котором Писания говорят, что пусть человек не разлучает того, что соединил Господь: духовным браком между душой и Духом Святым, но не телесным соединением мужчины и женщины. Возможно, в этом проявляется отражение, через посредничество оригенизма, проблем, актуальных во времена раннего христианства. Жан Дювернуа видит в этом, и не без оснований, дополнительное свидетельство укоренения катарского христианства во временах, предшествующих Средневековью[6].
В любом случае, для религиозной практики катарских Церквей характерны значительная и активная роль женщин в рядах клира, и принцип равенства, объединяющий души, в их теологии. Действительно, религиозная культура катаров, как и вся общехристианская средневековая культура, имеет склонность к определенной мизогинии. Теоретически равные с мужчинами, что подтверждается различными теологическими аргументами, женщины никогда не достигали ответственных постов в катарских Церквях, и даже их сацердотальная власть Спасения душ была подчинена власти их братьев. Тем не менее, процесс этот развивался – преследования и уход Церквей в подполье привели к тому, что у женщин на практике увеличились возможности уделять таинство посвящения и спасения душ. Хотя, во времена свободы культа женщины были более многочисленны и представительны в среде катарского клира.

---

[1]Brenon А. Le Vrai visage du catharisme. Toulouse : Perrin, 2004, p. 194.

[2]Brenon А. Les femmes... Op.cit..., pp. 100-101.

[3]Показания Пейре Маури. Перевод в: Jean Duvernoy, Le Registre d’Inquisition de Jacques Fournier… cit., t.III, p. 999.

[4]Consolamentum des malades. //Ed. Cledat, Le Nouveau Testament traduit au XIIIe siecle en langue provencale suivi d’un ritual cathar. - , Paris, 1887, reimpr. Slatkine, Geneve, 1968.

[5]Евангелие от Фомы. //Апокрифы древних христиан. Перевод И.С. Свенцицкой и М.К. Трофимовой. -  Москва: Сфера, 2004, с.184.

[6]Jean Duvernoy. La religion des cathares. -  Privat, 1977.

Comments

Новогодний конкурс - Что для Вас Новый год?

[berlynluvem.livejournal.com]

Здравствуйте! Приглашаем Вас и Ваших близких поучавствовать в
праздничном конкурсе "Что такое Новый Год?" :) Напишите
рассказ, сделайте фото-снимок, придумайте
видео с Вами или с Вашими домашними на тему "Что такое Новый Год" и получите полезные
призы от компании по производству фильтров для воды "Барьер". Узнай подробней о конкурсе -http://goo.gl/KnW4G